Позвонила журналистка одного из массовых изданий и рассказала, что в Давосе кто-то предложил богатым отдать 10 % своего состояния – и тогда с бедностью во всем мире будет покончено.

– Сколько Вы, Борис, готовы отдать денег? – спросила она голосом, каким обычно учителя требуют дневник.
– Ну, что опять стряслось, кто в этот раз собирается разбогатеть на борьбе бедностью? Коммунистам в 17-м это удалось, –
попробовал не совсем удачно пошутить я, заодно показав широту своей компетенции. Но она меня строго прервала.
– Неважно кто! Готовы ли Вы отдать 10 %? Чтобы не было бедности...
– Мы отдаем в виде налогов значительно больше, а бедность все равно есть. И мне кажется, как в мультфильме про Робин Гуда, чем больше отдают трудящиеся налогов в распоряжение герцогов – тем беднее люди. Сегодня ведь мир бастует не против буржуев, а вместе с ними против щедрых евро-американских чиновников с их грабительскими, но ненужными программами.

– Нет, это Вам так кажется. И не уходите от ответа... Какая изворотливость...
– Позвольте уточнить, – упрямился я. – кому отдать? Государству? Но у них проблемы с кризисом доверия по всему миру? Другому бедному государству? Каким образом? Через оффшоры и с чистой совестью на гильотину? Через Фонды? Но после уплаты неимоверных налогов ничего не останется бедным? Или журналистам Вашей редакции в виде рекламы? Нет, лучше я скажу Вам три последних цифры своей кредитной карты, и Вы их передадите хакерам из Нигерии? Это точно самый справедливый способ поделиться с бедными...
– Вы отшучиваетесь, как и все тираны скупости, и опять уходите от ответа. Конкретно! Ответьте только – да или нет? А механизмы будут выработаны...

– Хорошо... Что Вы будете делать с деньгами? Купите несчастным рис, чай, сахар, а себе Ferrari? Или сбросите деньги с самолета под прицелом видеокамер, а настоящие деньги поделите среди организаторов шоу? Да-а, мало специалистов, кто может предложить достоверный сценарий, как претворять наивные мечты...
– Вы юродствуете! У Вас все – нечестные, кроме так называемых предпринимателей... Мы всем миром... Мы... ну.. вас...всех. Вы все будете находиться под общественным радаром.
– Мы, трудящиеся, не только под радаром, но и под лазерно-оптическим прицелом в виде дуршлага с лампочкой для охотничьего дробовика. И этот дробовик не всегда в чистых руках не только некоторых журналистов, но и других шантажистов всех мастей. И все же... Извините меня за искрометную настойчивость, что Вы будете делать с таким астрономическим баблом? Ммм... Расскажу многим известную у нас в Одессе историю, как наш породистый земляк, нуждаясь в деньгах, в Израиле продал свой эякулянт в банк спермы и приложил свою фотографию с очень импозантной внешностью. Мало того, что он после этого туда эмигрировал – он стал скуп на «нормальный» секс.
– Тьфу! История мужицкая и ни к чему. (После длительной паузы)...Мы создадим рабочие места...

– Кто мы? Журналисты? В какой сфере? Разве, что на Польском спуске и в саунах...
– Нет, государство создаст рабочие места, – она облегченно вздохнула в телефон, найдя, как ей показалось, верный ответ.
– Государство, – парировал я, – не только у нас, но и во всем мире, не умеет создавать рабочие места, разве только среди чиновников или приторговывая тендерами и нелепыми программами «псевдоразвития». Удушливых двадцать два года мы только тем и занимаемся, что создаем вопреки всему рабочие места, их уже более 5000. И, кроме выбитых зубов и двух грамот, ничего от регулятора не получили. У нас создалось впечатление, что там, где чиновники меньше прикрываются заботой о бедных – там меньше бедных...

– Вы-то обогатились, живете в роскоши, а Ваши сотрудники снимают квартиры.
– Не хотел бы о себе– это частность. В тех странах, где есть массовая бедность, чиновники– большие специалисты в превращении рабочих мест в денежные знаки крупных номинаций с помощью обезбашенной коррупции.
– Бред несете. Не юлите! Конкретно! Какую сумму Вы готовы отдать? – требовала она с чувством обиженной справедливости.
– Да нет, вроде не брежу, из психоактивных веществ я употреблял только чай и кофе.– я с металлом в голосе и с чувством пролетарского гнева тоже повысил тон. – Мы хотим быть уверенными, что наши деньги искоренят бедность!!! Какие гарантии вы дадите?!!!
– Вы что торгуетесь? Издеваетесь?– медленно сказала она голосом, после которого уже вызывают санитаров или даже главврача.
– Ну, ладно-ладно, – пошел я на попятную, понимая, что журналюги могут из тебя сделать Арлекино без трусов в общественном месте и опровержения не помогут, – Отдам ровно такую сумму, которую банк позволит отдать из кредитных средств, потому что все у нас в кредитах...

Я решил перевести стрелки на банкиров, зная точно, что они только с виду майские ландыши и ничего такого не позволят.

Как не пытался перевести пламенный настрой журналистки в легкую бесседу и попробовал объяснить, что бедность, как правило, там, где избиратели и журналисты умные, а политики и чиновники спокойные и не сильно мешают, и даже иногда помогают людям сделать своим трудом страну богатой. Хотя на счет помощи явно перегнул. Вот это полный бред. У них, у чиновников, хорошо получаются всего лишь четыре функции: отказывать, препятствовать, изымать и тратить, а все остальное – кабаре для доверчивых. И чем лучше сообщество мешает чиновникам выполнять на бис эти четыре их коронных номера, тем больше рабочих мест и меньше бедных.

P.S. Она не слушала меня. И в мою сторону еще долго в трубке раздавались зарифмованные на социальной справедливости плевки, приятным низким тембром, который более уместен при других обстоятельствах.

Борис Музалев