Инвалида войны пытаются лишить прав на половину полученной от государства жилплощади

Полковник в отставке Дмитрий Федорович Чаркин – человек героической судьбы. За плечами фронтового связиста­разведчика – бои на Курской дуге, форсирование Днепра, освобождение Киева, а также два ранения и статус инвалида I группы.
Жизнь не щадит его и сейчас. Несмотря на слабое здоровье, ветерану пришлось обратиться в суд, чтобы отстоять половину полученной от государства квартиры.
– Все началось с семейной трагедии, – рассказывает ветеран. – В 1999 году после тяжелой болезни умерла моя супруга. На тот момент в г. Одессе проживала моя дочь Люба, состоявшая в браке с Сергеем Надтокой. После развода с прежней женой зять оставил ей квартиру, перейдя жить к моей дочери, а в 2001 году оба переехали ко мне. Одной из причин такого шага стал долг, появившийся по вине Сергея, попавшего в ДТП. На его погашение срочно требовались деньги, так что детям пришлось продать квартиру. В этот трудный момент я сделал все возможное, чтобы поддержать их, прописав по своему адресу. Люба перенесла тяжелую онкологическую операцию, и, к сожалению, в 2010 году ее не стало. После смерти дочери Сергей тоже стал тяжело болеть. Он перенес инфаркт и на протяжении двух лет 6 раз лежал в больнице. В феврале 2012 года Сергей умер.

На плечи ветерана
Во время болезни Сергей Надтока проживал в квартире Дмитрия Чаркина. После ухудшения здоровья источников дохода у зятя не было, и все заботы о нем полностью легли на плечи ветерана.
– Проблема заключалась в том, что я тоже являюсь инвалидом первой группы, – говорит Дмитрий Чаркин. – А Сергей требовал ухода, после инфаркта врачи запретили ему поднимать больше трех килограммов. Но мир не без добрых людей. Готовить нам пищу, ухаживать за зятем, ставить ему уколы, носить лекарства и продукты в больницу, а иногда и просто за руку приводить с улицы мне помогали неравнодушные соседи и друзья. Это прежде всего Татьяна Русенко, Алла Хрусталева, Алла Яхно, Юрий Дикун и другие. Посторонние люди заботились о Сергее, одалживали деньги, когда они у нас кончались.
Все были уверены, что Сергей абсолютно одинок, некому позаботиться о нем, разделить его страдания и одиночество. А между тем в это самое время в г. Одессе проживала дочь Сергея Надтоки от первого брака Мария Сорока 1980 г. р. Но ее никто и никогда возле него не видел. Почему же так произошло?

Абсолютное отчуждение
– Моя покойная дочь Люба всегда мечтала иметь детей и в начале их совместной жизни с Сергеем пыталась расположить Марию к себе, – вспоминает Дмитрий Федорович. – Но та, возможно с подачи других людей, абсолютно враждебно была настроена по отношению к своему отцу, даже когда он стал тяжело болеть. Зять жаловался, что Маша не хочет с ним общаться, не отвечает на звонки. Сергей трудно переносил такое отчуждение дочери и на вопросы знакомых предпочитал отвечать, что каких­то других родственников, кроме меня, у него нет.
– После смерти зятя я нашел телефон Марии у него в записной книжке, чтобы передать ей это трагическое известие, – продолжает Дмитрий Федорович. – Думал, что она хотя бы сейчас забудет о былом и примет участие в организации похорон, чтобы не поручать заботы посторонним людям. Но, увы, все получилось иначе. Узнав о смерти отца, Маша пообещала перезвонить, но так этого и не сделала.
В результате отвозить в морг документы С. Надтоки (несмотря на собственное нездоровье и мороз) согласилась знакомая Дмитрия Чаркина Татьяна Русенко. В свой последний путь Сергей ушел будучи облачен в костюм тестя (своего у него не было). Организация похорон и поминок в кафе также проводилось за счет ветерана.

Претензии на наследство
Свидетелями трагедии двух инвалидов (документы на инвалидность С. Надтоки уже были подготовлены, он просто не успел их получить) стали соседи и знакомые Дмитрия Чаркина. Каково же было изумление ветерана, когда после смерти отца Мария Сорока заявила права на получение оставшегося от него наследства. Речь шла о половине квартиры Дмитрия Чаркина, которую он когда­то получил от государства, а после смерти дочери разделил с зятем.
– После всего, что произошло, меня до глубины души возмутило это намерение Маши, – признается Дмитрий Федорович. – Да, по закону дочь действительно имеет право на получение наследства после смерти своего отца. За исключением случаев, когда она уклоняется от предоставления помощи оказавшимся в беспомощном состоянии в результате преклонного возраста или тяжелой болезни людям. То есть речь идет как раз о нашем случае. Как низко нужно пасть молодой женщине, чтобы забыть о таких понятиях, как сострадание, милосердие?

Очевидные нестыковки
Дмитрий Чаркин подал иск в Малиновский районный суд, чтобы, как и положено, по закону, лишить Марию права на наследство. Иск был подкреплен показаниями многих свидетелей, на глазах у которых жили два инвалида. Однако вместо защиты Мария Сорока перешла в наступление. В поданном ею встречном иске говорится, что она, дескать, «общалась с отцом до самой его смерти, поздравляла с праздниками, днем рождения, а когда в ноябре 2010 г. он находился на лечении в городской больнице № 3», «она и ее мать на собственные деньги закупали необходимые медицинские препараты и оплатили пребывание С. Надтоки в отделении интенсивной терапии из расчета 800 гривен в сутки».
Приведенное выше утверждение выглядит неправдоподобно, потому что, судя по документам, С. Надтока находился на лечении в больнице № 3 с 05 по 23 апреля 2010 и с 21 октября по 11 ноября, только не 2010, а 2011 года. И потому непонятно, когда и кому именно М. Сорока и ее мать носили указанные выше деньги, если подтверждающих это документов представлено не было?
Пытаясь опровергнуть информацию о тяжелой болезни отца, М. Сорока утверждает, что он, дескать, был достаточно крепок, чтобы длительное время (а именно с апреля по сентябрь 2011 года) находиться в России у родной сестры. Это также не соответствует действительности. С. Надтока и в самом деле выезжал в Россию, но находился там только с 4 по 24 мая. Свидетели говорят, что это было сделано от безысходности: человек просто изнывал от одиночества. А потом со 2 по 17 июня и с 14 июля по 1 августа С. Надтока был вынужден лежать в больнице. Судя по всему, он даже не знал, где именно проживает его дочь, так как в его записной книжке был указан только старый адрес М. Сороки на пр. Добровольского, 67, а не тот, где она сейчас живет.

Нужна справедливость
Чтобы убедить суд в наличии связей с отцом, дочь представила трех свидетелей. Что же конкретно говорили они, так и осталось неизвестно: сам Дмитрий Федорович этих выступлений не слышал. Почему же суд не разобрался в существе вопроса? У участников процесса сложилось мнение, что судья Олег Михайлюк не очень­-то и пытался это сделать. В результате, по мнению служителя Фемиды, аргументы Дмитрия Чаркина «не нашли подтверждения», и был вынесен вердикт, в соответствии с которым Мария Сорока по­прежнему имеет право на получение в собственность половины унаследованной от отца квартиры.
Сам же ветеран воспринимает это решение как настоящий грабеж.
– Я получил эту квартиру за
30 лет офицерской выслуги, – подчеркивает он. – За время службы на фронте имел два ранения, то есть кровью заплатил за эти квадратные метры. Мария – человек обеспеченный, проживает в трехэтажном доме, и ей, на мой взгляд, просто нужна дармовая жилплощадь. Что она намерена с нею делать, мне неизвестно. Не исключено, чтобы просто продать или подселить кого­то с целью побыстрее сжить меня со свету: от такого человека, на мой взгляд, всего ожидать можно. Я надеюсь, что судебные власти пресекут подобную возможность, помогут мне добиться справедливости и остаться полновластным хозяином своей квартиры.
Решение Малиновского районного суда Дмитрий Чаркин обжаловал в Апелляционном суде Одесской области: заседание по этому делу состоится 15 марта. Просьбу ветерана активно поддержали и его друзья из Общества памяти Главного маршала бронетанковых войск Героя Советского Союза А. Х. Бабаджаняна, а также соседи, родственники и знакомые Дмитрия Чаркина. Все они надеются на справедливое решение проблемы.
Мы берем это дело на контроль, чтобы рассказать о дальнейшем развитии событий.

Валерий Павлов