Отменив оправдательный приговор инвалиду II группы, Апелляционный суд Одесчины создал правовой тупик

В каждой профессии возможны ошибки. Но промах столяра или сапожника несравним с ошибкой судьи, способной поломать судьбу или лишить человека жизни. Не случайно во многих странах введен мораторий на смертную казнь. Члены судейской коллегии Апелляционного суда Одесской области под председательством Кулаковского А. О. на смерть никого не отправляли. Но принятое ими 7.11.2013 решение создало правовую коллизию, поставив под вопрос дальнейшую судьбу инвалида II группы Валерия Ергиева.

12 января 2012 г. в квартиру, где в тот момент находился В. Ергиев, неожиданно постучали.

– Откройте, милиция, – послышалось за дверью. – Выйдите из квартиры и переставьте свою машину.

– У меня нет машины, – ответил удивленный Ергиев. – И потом я плохо себя чувствую после приступа. Если вам что-то нужно, то подождите маму.

Но снаружи настаивали, и тогда, превозмогая слабость, Валерий поплелся к двери. Не успел он открыть ее, как в квартиру ворвались работники милиции. Заявив, что Ергиев подозревается в совершении грабежа, «гости» увезли инвалида в Киевский РОВД г. Одессы, и прошло немало времени, прежде чем напуганные родственники узнали, в чем собственно дело.

«Похитил Тимошенко»

По версии милиции, «06.01.2013 г. приблизительно в 2 часа 10 минут ночи Ергиев В. Д., находясь в автомобиле «Дэу-Ланос», принадлежащем гр-ну Лашкевичу В. А., вместе с неустановленным лицом после нанесения последнему ударов по туловищу и лицу похитили мобильный телефон «Нокия» стоимостью 600 гривен и денежные средства в размере 1800 грн, после чего скрылись». Подобные действия квалифицируются по ч. 2 ст. 186 УК Украины: открытая кража чужого имущества (грабеж), совершенная по предварительному сговору группой лиц, в сочетании с насилием.

В. Ергиев сразу и категорично отверг подобные обвинения, заявив, что пострадавшего не знает и на ул. Шишкина никогда не был. И вообще является инвалидом и часто плохо себя чувствует, особенно после припадков. Так было, в частности, и в ночь с 5 на 6 января, которую он проспал по месту своего проживания – по адресу ул. Преображенская, 85, что могут подтвердить его мама, супруга, пришедшая в гости знакомая, а также медсестра, оказывавшая помощь. Забегая вперед, отметим, что возмущенные женщины действительно подтвердили алиби Ергиева, заявив, что с таким же успехом можно обвинить его в ограблении банка или похищении Ю. Тимошенко.

Но милицию это не убедило. Она всерьез начала следствие, но провела так непрофессионально, что всплывшие на суде «белые пятна» не оставили от обвинения мокрого места. Впрочем, судите сами.

«Данные неправдивы»

Киевский районный суд сразу обратил внимание, что потерпевший Лашкевич обратился в милицию не сразу после ограбления (6-го), а только 12 января. Причем он по-разному трактовал причину такой задержки. Сначала, на досудебном следствии, утверждал, что правоохранители, мол, сразу не хотели регистрировать его заявление, и ему пришлось прибегнуть к помощи родственников, работающих в областном управлении (!) одесской милиции. Ну а те уже, мол, помогли обратиться в Киевский райотдел. Однако, судя по письменным показаниям Лашкевича, с 6 по 12 января он находился в шоке, и ему было не до правоохранителей. Непосредственно же в суде пострадавший сообщил, что обратился в милицию 6 января, но на действия милиции уже не жаловался и доказательств к сказанному не предоставил. В итоге суд пришел к выводу, что показания об отказе милиции регистрировать заявление 6 января Лашкевича являются неправдивыми и других заявлений (кроме 12 января) от него в милицию не поступало. Напрашивается вопрос: можно ли верить человеку, вольно меняющему показания, если свидетелей ограбления нет?

О чем забыло следствие

При разборе таких дел особенно важны полученные криминалистами данные. Но следствие об этом почему-то забыло. Так, судя по пояснению потерпевшего, лицо, совершившее преступление, находилось в салоне его автомобиля на переднем пассажирском сиденье, руками дотрагивалось до автомагнитолы, намереваясь ее украсть. То же лицо касалось и других частей автомобиля, оставляя отпечатки пальцев. Однако никаких следственных действий для их получения не проводилось. Потерпевший утверждал также о краже у него мобильного телефона и денег. Однако подтверждений этому (например, вещественных доказательств) не представлено. По информации оператора мобильной связи, данных о местонахождении телефона нет. Но запросить данные о его перемещении правоохранители тоже не удосужились. Следствие утверждало, что Лашкевичу были причинены телесные повреждения, однако в материалах дела данные о судмед¬экспертизе отсутствовали. Нет данных и о ходе расследования выделенных материалов в отношении второго преступника. Да и что же это за расследование такое: что ни вопрос, то прочерк? Может, ограбления вообще не было?

В пользу такого предположения говорит и следующий момент. Суд обратил внимание, что приметы двух лиц, которые (по словам Лашкевича) на него напали и описаны им в поданном заявлении, не соответствуют приметам, описанным потерпевшим в протоколе предъявления лиц для опознания обвиняемого. Не соответствуют они и фактическим приметам Ергиева В. Д. Кроме того, Лашкевич так и не пояснил следователю, каким именно образом против него было применено насилие, не описал, кто конкретно из двух лиц выкрал его имущество, не пояснил роль каждого лица, которые на него напали, не указав и особых примет. Каким же образом Ергиев вообще попал в число подозреваемых? А вот это действительно интересно.

Эхо «ментовского» бара

Оказывается, снимок Ергиева оказался в фотоальбоме лиц, склонных к совершению грабежей и разбойных нападений, который работники милиции предоставили потерпевшему Лашкевичу. Между тем, согласно справке ГУМВД Украины, по состоянию на 14.01.13 г. к уголовной ответственности на территории Украины подозреваемый не привлекался. Как же инвалид II группы попал в черный список? На этот вопрос правоохранители отвечать не стали. Но у нас имеется версия.

Дело в том, что сам Валерий Ергиев, как и его мама Алла Ксамиловна, хорошо знакомы многим работникам одесской милиции. На протяжении десяти лет А. Ергиева содержала бар на пересечении улиц Ватутина и Болгарской, откуда до Хмельницкого отделения милиции рукой подать. Это соседство имело принципиальное значение. По свидетельству очевидцев, люди в погонах были постоянными посетителями этого бара, который за глаза даже называли «ментовским».

Особо подчеркнем, что отношения между хозяйкой бара и правоохранителями были напряженными. Алла Ергиева – человек прямой и попытки некоторых «гостей» «поставить ее на место» органически не воспринимала. Свидетелем подобных сцен обычно становился сын: он пытался защитить мать и в выражениях не стеснялся. Как следствие – подвергался избиению (заявления по этому поводу мать подавала, но милиция отвечала, что «факты не подтвердились»). Так вот однажды один из «именитых» посетителей прямо заявил инвалиду, дескать, погоди, ты у нас еще сядешь. Этот разговор случился за несколько месяцев до описываемых выше событий.

Признаки подтасовки?

А теперь оцените природу следующих фактов. Киевским райсудом было установлено, что во время проведения опознания потерпевшему были представлены снимки четырех человек. Причем трое имели славянскую внешность, и только Ергиев – цыганскую (смуглую кожу), по которой (а также по черным глазам) его будто бы опознал Лашкевич. Однако эту «особую» примету пострадавший почему-то скрыл от следствия. Почему? У защиты сложилось убеждение, что потерпевшему просто подсказали (или показали) Ергиева непосредственно в райотделе. Что же касается глаз, то у всех представленных на снимках людей они были одинаково черными. Кстати, следователь не удосужился выяснить, узнал ли Лашкевич Ергиева по голосу. Что же касается куртки подсудимого, которую якобы узнал потерпевший, то знакомая Ергиева – О. Переверзова – заявила, что подарила ее Валерию 8 января. То есть уже после совершения преступления.

В общем, суд обернулся для следствия конфузом, и 14.06.2013 г. Ергиев был оправдан. И все бы на этом, наверное, закончилось, если бы не прокурор прокуратуры Киевского района Ю. Богомолов, подавший апелляцию. Мы не знаем, чем он руководствовался: если к кому-то и предъявлять претензии, то именно к милиции, полностью провалившей следствие. Но именно прокурор заложил «мину замедленного действия», предложив Апелляционному суду Одесчины «отменить решение Киевского районного суда в связи с неполнотой судебного следствия и передать дело на новое рассмотрение тому же суду, но в ином составе».

Кто будет рисковать?

Дело в том, что новый УПК не предусматривает предложенных прокурором действий. В случае установления неполноты расследования судьи Апелляционного суда должны сами устранить пробелы или «поновить» уголовное дело, то есть возбудить его заново. Вместо этого судебная коллегия встала на сторону прокуратуры, фактически вписав требования Богомолова в свое постановление, не обратив внимания на нарушение норм УПК.

В результате возникла тупиковая ситуация. Выполнить (не подлежащее обжалованию) постановление Апелляционного суда Киевский райсуд не имеет права. Если он на это пойдет, то принятое решение может быть обжаловано Ергиевым – вплоть до Европейского суда по правам человека. Сделать это будет тем более проще, что дело, похоже, шито белыми нитками, и теперь, чтобы осудить инвалида, кому-то из судейских, возможно, придется «взять грех на душу» и рискнуть репутацией (или чем-то более серьезным). Учитывая это, мы берем ситуацию на контроль, чтобы рассказать о дальнейшем развитии событий.

Валерий Павлов