Руководство одесского МЧС пытаются обвинить в непрофессионализме, повлекшем за собой гибель людей в Доме профсоюзов.

На днях начальнику Одесского главка МЧС Владимиру Боделану пришлось срочно встретиться с журналистами. «После трагедии в Доме профсоюзов я обещал молчать, чтобы не взрывать и без того напряженную атмосферу в обществе, – заявил он. – Но вижу, что это может привести к искажению истины в поисках лиц, виновных в большом количестве жертв. Все идет к тому, чтобы ими были «назначены» одесские спасатели. Я с этим категорически не согласен».

Оказалось, что за время, прошедшее после трагедии, в областном управлении МЧС работает уже шестая по счету комиссия. Для разбора приехала даже специальная министерская служба. Подобная суета обычно имеет целью любым путем найти компромат. Это косвенно подтверждают и следующие действия. Сам Боделан сейчас находится на больничном. По закону исполнять его обязанности должен заместитель. Вместо этого Киев прислал своего человека, лишив одесского зама властных полномочий. Подобное у спасателей случается крайне редко, поэтому в областном МЧС такой шаг расценили как недоверие к коллективу и едва ли не предпосылку для будущих репрессий.

– Все действия нашей службы 2 мая проходили строго в нормативном русле, – подчеркивает Владимир Боделан. – У Дома профсоюзов действовали 13 пожарно-спасательных отделений и 51 человек личного состава. Трое моих заместителей руководили людьми на трех участках тушения пожара. Сотрудники одесского МЧС с риском для жизни эвакуировали 330 человек, 120 из которых вынесли на руках, отдавали пострадавшим свои кислородные маски и закрывали собой от агрессивной толпы. И теперь вместо слов благодарности за проявленное мужество – проверки и подозрения. Это повод для меня как коренного одессита обратиться к землякам и изложить на ЧП свою точку зрения.

«Странные» моменты

– К настоящему времени четко названы цифры и причины гибели людей. Среди найденных в здании шестеро человек погибли от пулевых ранений, десять – скончались от падения и тридцать два угорели. Как вы расцениваете эти утверждения?

– У меня нет данных по судмедэкспертизе, в частности, о наличии СО в крови погибших. Не хочу подвергать сомнению результаты работы экспертной комиссии, но считаю, что отравление угарным газом не могло стать причиной гибели такого количества людей. Те трупы, которые я видел, находились в позах, не соответствующих позам лиц, погибших в результате воздействия СО. Мало того: с точки зрения специалиста, серьезного пожара, в классическом понимании этого слова, в здании вообще не было.

– Поясните, пожалуйста, свои слова.

– Горела лестничная клетка на первых двух этажах, и было задымление от двух или трех заброшенных покрышек. Охваченная огнем площадь составляла всего 150-180 квадратных метров – это не тот объем, который мог серьезно угрожать людям в здании площадью более 5000 кв. м с рассредоточенными путями эвакуации еще советской постройки, отвечавшими всем требованиям пожарно-технических норм. Линолеума или пластиковых больших конструкций, которые могли бы загореться, в здании практически не было. Горела в основном мебель, которую туда стащили, с ящиками, коробками и другим имуществом, которого оказалось в избытке. Когда мы наконец смогли (подчеркнуто мною. – Авт.) приступить к тушению, то возгорание было ликвидировано всего за 35 минут. Все говорит о том, что люди погибли очень быстро. О загадочности процесса свидетельствует и следующий неясный факт. Задымления на пятом этаже фактически не было. Однако там оказалось 15 трупов. И потом станет ли задыхающийся от дыма человек спокойно сидеть за столом, не разбив стекло? Хочу также добавить, что еще до начала задымления помещений угарным газом я заметил, что из окон здания высовываются люди, чтобы вдохнуть свежего воздуха. Отчего им было так сложно дышать, ответить не могу. Но убежден, что речь не шла о дыме или угарном газе.

– Были еще непонятные моменты?

– Я лично видел, что пожар разгорелся моментально, буквально за считаные секунды. Особенно хорошо это было заметно с заднего входа в здание. За какие-то полторы минуты люди оказались на земле (самих моментов падения я не видел). Затем произошел хлопок, и на двух этажах моментально потух огонь. Что это было – непонятно. Хочу также добавить, что после нашего включения в работу все оставшиеся в живых к тому моменту люди (не выпрыгнувшие из здания и оставшиеся на окнах) были спасены. Те, что находились в скоплениях по 50-70 человек, были выведены и вынесены нами наружу. В каких условиях это делалось, всем известно.

– Высокие должностные лица сразу заявляли о наличии в здании каких-то химических веществ. Так ли это?

– Этого я подтвердить не могу: здесь нужно проводить экспертизу, сотрудники ГСЧС не являются органом дознания с 2012 года и не могут проводить расследование по пожару после вступления в силу нового УПК Украины (Уголовно-процессуальный кодекс). Говорили про белый порошок, но это, вероятно, результат горения штукатурки. Сегодня есть заключение, что спецгазов там не было. Очень надеюсь на работу созданной Верховной Радой специальной комиссии, рабочую группу которой возглавляет наш земляк Антон Иванович Киссе. Мы вправе рассчитывать на его объективность.

Почему потеряно время

– Вовремя ли приехали пожарные машины?

– Я единственный из областных начальников с самого начала событий находился на Куликовом поле и имел возможность, ориентируясь в обстановке, отдавать команды. Когда поступил первый звонок, горели три палатки и угрозы жизни окружающим от огня не было. И потом требовалось учесть особые обстоятельства. Я понимал, что как только дам команду первому подразделению выехать на место, то может повториться ситуация, возникшая в обед на Греческой площади, когда группа молодых людей численностью более 50 человек силой вытащила водителя из машины и, угрожая расправой, заставила его отдать ключи. В дальнейшем наш пожарный автомобиль использовался как таран в уличных беспорядках. После этого была попытка захватить пожарную часть, и только обращение к силовикам позволило избежать этого. Здесь же, на Куликовом поле, милиции пока не было, и у нас могли сразу забрать еще один, а то и все три автомобиля. Но дело ведь не в технике, я не мог позволить этому произойти, так как в первую очередь несу ответственность за жизни и здоровье спасателей. Поэтому до момента влетевших в холл здания первых бутылок с зажигательной смесью и до кинутой туда же первой покрышки команда на выезд мною не отдавалась.

– И что вы предприняли?

– Я дал команду на выдвижение первого подразделения, а через несколько минут дополнительных двух автоцистерн и автолестницы. Самое страшное, что пожарные расчеты прибыли к месту ЧП вовремя, но не смогли сразу приступить к ликвидации пожара из-за стрельбы и сопротивления нападавших. Спасатели сразу же подверглись натиску разъяренной группы, не пропускавшей их вперед и пытавшейся повторить захват. Таким образом, драгоценное время было потрачено на то, чтобы пробиться к Дому профсоюзов. Мы боялись поставить под угрозу жизнь своих спасателей. Я не мог отдать приказ на немедленное выдвижение техники и людей, а также входить в здание, так как это было связано с риском для их жизни. Мы – не силовая структура. Действия и функции МЧС определены Кодексом гражданской защиты. Спасатели не могут ликвидировать пожары, работая в условиях боевых действий, и таким образом ставить под угрозу свои жизни, поскольку и так ежедневно рискуют ее потерять. Здесь хочу напомнить, что к тому времени один из наших сотрудников был уже убит. Это произошло не во время выполнения им служебных обязанностей: человек просто пришел на Греческую площадь, где и получил пулю в спину.

«Надеюсь, это были не одесситы»

– Как именно вы действовали?

– Надев бронежилет, я вышел к толпе и общался с разъяренными людьми, которые хозяйничали вокруг. И здесь каким-то чудом удалось найти среди них главных, которые спустя некоторое время все же гарантировали безопасность нашего личного состава и техники. Первый автомобиль прибыл на заднюю часть двора, где наконец-то подоспевшая милиция освободила территорию, создав коридор для пожарной машины, чтобы она встала на гидрант: взятой с собой воды достаточно только на 5 минут работы. Спасателям пришлось тратить немалое время на растаскивание гор мусора и остатков баррикад, чтобы проложить рукавную линию. Кстати, на съемках не виден и такой эпизод драмы. Во время переговоров с задержавшими нас людьми одна машина все же пробилась к зданию с тыльной стороны, и расчет приступил к борьбе с огнем и спасению людей. Если бы не они, то итог событий 2 мая мог быть еще более ужасающим.

– Как вообще относились к вашим действиям «протестующие»?

– Было две группы людей («хорошие» и «плохие»), представлявшие одну сторону, но действовавшие по-разному. Одна группа всячески нам мешала (резала, причем неоднократно, рукава), а вторая помогала. То и дело вспыхивали драки, когда одни пытались оградить спасенных от жестокого избиения, а другие – добить. «Плохие» люди забегали в здание с палками, не давая потушить пожар, и продолжали бесчинствовать. Убеждаю себя, что это были не одесситы, потому что одессит так вести себя просто не может. Сказать, что все это осложняло наши действий, – значит ничего не сказать. Данный факт почему-то не принимается во внимание, но ведь это правда!

Люди на стороне начальника

– Говорят, что после приезда комиссий на вашу защиту встал весь коллектив одесского МЧС. Люди написали письмо и. о. Президента Украины Турчинову, где просят не менять руководителей, полагая, что лично вами и вашими тремя заместителями все делалось верно. Под этим обращением стоят более двух сотен подписей.

– Такая оценка со стороны подчиненных дорогого стоит. Впрочем, иного я и не ожидал. Это смелые офицеры, достойные люди, вынужденные постоянно смотреть смерти в глаза. Мы, по большому счету, создали у себя крепкую семью спасателей, которую нельзя вот так просто разорвать. Одесский главк за последние годы неоднократно становился лучшим в Украине. В нынешней сложной экономической ситуации мы всегда старались создать для людей нормальные условия, и они это видят и ценят.

– Может, кто-то просто ищет повод, чтобы снять вас с должности, заменив своим человеком?

– Снять с должности меня просто – прийти и откровенно сказать, что к власти пришла иная команда и я уже не нужен. Это будет офицерский и просто человеческий подход. Но обвинять в непрофессионализме – значит бросать тень на весь коллектив, наносить вред авторитету одесской службы спасателей. Утверждать, что мы из-за непрофессионализма не смогли спасти своих земляков? Более гнусной лжи даже представить себе трудно.

Валерий Федотов

Пока верстался номер, стало известно, что первый заместитель министра внутренних дел – начальник Главного следственного управления МВД Украины Виталий Сакал подтвердил возможность отравления погибших соединениями хлора (в настоящий момент украинская сторона обратилась в посольство Израиля с просьбой предоставить квалифицированных экспертов). Параллельно с этим в одесском главке МЧС развернулась детективная история. По полученной нами информации, один из членов киевской комиссии, давший позитивное заключение о действиях спасателей, тайком пробрался в управление, чтобы выкрасть и уничтожить экземпляр с положительными выводами. Инцидентом занимается прокуратура.