После показаний пилота судья зареклась летать

В Одессе вторую неделю проходят судебные заседания по делу о крушении чартерного самолета АН­24, который рухнул в Донецке 13 февраля. 

На этом рейсе одесские болельщики летели на матч «Шахтер – Боруссия». Во время аварийной посадки самолет выехал за пределы взлетно­посадочной полосы, перевернулся, загорелся и разломился на несколько частей. В авиакатастрофе погибли пять человек, остальные получили травмы и повреждения. Прокуратура считает, что ответственность за аварию и смерть людей несет командир воздушного судна Сергей Мелашенко. Пока рассмотрение дела находится на начальной стадии: прокуратура зачитала обвинительный акт, и пилот дал показания. В данный момент он отвечает на вопросы судьи, «надзорников» и адвокатов. Сергей Мелашенко принес соболезнования семьям погибших и намерен опровергнуть доводы обвинения.

– Я несу полную моральную ответственность за катастрофу, но хочу, как и вы, узнать причину трагедии, – подчеркнул он.

Топливо разбавили водой?
Согласно обвинительному акту, который в суде зачитал представитель Донецкой транспортной прокуратуры Эдуард Долотов, авария произошла из­за «преступной халатности командира воздушного судна». Сам пилот видит проблемы в технических поломках, отметив, что имеет большой опыт – более четырех тысяч часов налета. Обвиняемый считает, что одной из причин катастрофы могли стать проблемы с двигателем.
– В остатках топлива, собранного на месте крушения, нашли следы воды и механических примесей, – подчеркнул Сергей Мелашенко. – Согласно результатам осмотра баков, топливо в одном из них не отвечает техническим требованиям, а в горючем из второго бака обнаружена еще и вода.

Пилот сообщил, что один из «черных ящиков» зафиксировал некорректную работу правого двигателя на взлетном режиме. А фотографии с места катастрофы демонстрируют необычное положение винтов одного из двигателей. Это также может служить доказательством отказа работы двигателя.

– Из­за некачественного топлива мог произойти срыв пламени на форсунках механизма, считает он. – Это вероятно не было обнаружено, потому что расследование велось ненадлежащим образом. Так, к одной из экспертиз привлекли кабинетных экспертов – преподавателей, а не людей, имеющих реальный авиационный опыт.

К тому же пилот добавил, что обвинение неправильно трактует и применяет документы, используя старые советские нормативы и стандарты, которые давно отменены. Летчик утверждает, с места катастрофы исчез прибор GPS, который регистрировал все данные о полете. К тому же, по словам адвоката обвиняемого, данные, подтверждающие версию о «сдвиге ветра», почему­то в дело не внесены. Командир считает, что погода позволяла ему выполнять полет.

До катастрофы пилот летал в Африке
Судья Юлия Федулеева, ведущая в Киевском районном суде Одессы процесс по делу об упавшем в феврале в Донецке самолете, после показаний пилота призналась, что стала опасаться пользоваться услугами авиации.

Обвиняемый в катастрофе командир воздушного судна Сергей Мелашенко второй день отвечает на вопросы прокурора представителей потерпевших. В своих объяснениях летчик заглядывал в документы – нормативы, инструкции, требования и зачитывал отрывки. На вопрос: «Что делать при возникновении чрезвычайной ситуации?» он пояснил, что, дескать, также нужно посмотреть в необходимые документы, где есть соответствующие инструкции. После таких показаний судья вмешалась в разговор прокурора и обвиняемого со словами:
– Я нахожусь в шоковом состоянии из­за того, что уже несколько дней наблюдаю, как командир самолета, отвечая на вопросы, постоянно заглядывает в бумаги. Больше никогда не буду летать на самолетах.

В ходе суда также выяснилось, что командир самолета имел перерыв в работе в Украине – до злополучного вылета он работал летчиком в Анголе. Мелашенко отметил, что трудился в Африке в 2012 году, а последний вылет в Анголе совершил в конце прошлого года. Затем после возвращения в Украину в начале 2013­го он подтвердил свои летные навыки на авиатренажере и стал вновь работать на пассажирских линиях. Злополучный рейс 13 февраля стал первым после ангольского. На что прокурор добавила: пилот работал в авиакомпании «Alada», полеты которой в странах ЕС запрещены из­за несоблюдения техники безопасности.

Самолет рухнул в Донецке 13 февраля.

Слушания идут третью неделю.​

Фото Максима Войтенко.

ДОСЛОВНО

Катастрофа за 16 секунд

Сергей Мелашенко, вспоминая тот роковой вечер, утверждает, что самолет попал в условия «резкого сдвига ветра» и у него не было времени обсуждать с экипажем детали ухода на второй круг. Катастрофа произошла за 16 секунд.

– Самолет начало кренить вправо, и мы зацепили крылом метеовышку, – говорит он. – Мне удалось вывести машину в левый крен, но непреодолимая сила снова потянула самолет вправо. К моменту падения я смог снизить крен с 58 до 15 градусов и практически горизонтально посадил самолет. От удара его накренило, и он перевернулся, я потерял сознание и очнулся уже на привязных ремнях вниз головой. Я понимал, что самолет может взорваться в любой момент из­за пожара на правом крыле, и начал вместе с экипажем вытаскивать пассажиров. После этого меня от самолета оттащил пожарный. Прошу прощения, что не смог спасти всех.

КСТАТИ

Без компенсации

Вдовы погибших до сих пор не получили компенсации от страховой компании. Как рассказала вдова погибшего бизнесмена Сергея Бутенко – Маргарита, ни она, ни ее ребенок Тимофей, который является пострадавшим в авиакатастрофе, пока не получили ни копейки от страховой компании «Гута Украина». Более того, только недавно прокуратура решила включить ее и двух других вдов Марину Бабкову и Марию Грушевич в список потерпевших по делу. Женщины говорят, что без этого не смогли бы претендовать на компенсации.

– Мы получили деньги от обладминистрации и от «Южных авиалиний», но страховщики выплачивать 180 тысяч долларов, положенные нам по закону, отказываются, – отметила Маргарита Бутенко. – Сейчас мы с ними судимся.

​

Подготовили: Максим ВОЙТЕНКО, Денис КОРНЫШЕВ